Вот вам загадка. В какой стране появились социалисты, началась война, часть территории была занята интервентами. После, война переросла в гражданскую, по поводу которой до сих пор нет единого мнения. Коммунистическая партия управлялась жестким авторитарным лидером, культ личности которого на одном из съездов был развенчан. В начале девяностых в партии произошел раскол. В настоящее время жители недовольны экономическим положением, иногда вспыхивают массовые акции протеста, но по большому счету всем пофиг.
Конечно же, я говорю о Греции. Одним из первых впечатлений по приезду в страну является обилие серпов и молотов, которые сопровождает надпись «ККЕ» — аббревиатура коммунистической партии Греции. Символику можно встретить повсюду: под эстакадами
на балконах
на вывесках партийных отделений
Создается впечатление, что греческая компартия столь же могущественна, как и КПСС тридцать лет назад, хотя на самом деле коммунисты на выборах, что в России, что в Греции набирают лишь около десяти процентов голосов. На каждой второй стене призывы бороться хуй пойми с кем.
Рядом переполненный контейнер утопает в брошенном на тротуар мусоре.
Страна погружена в борьбу. Или мы их, или они нас. Преступно сидеть сложа руки, зная, что капиталисты захватили центр
Ну ладно бы просто захватили. Эти суки выложили там аккуратные дорожки, очистили стены и зарабатывают на постоянных толпах туристов. Терпеть это невозможно, уж мы то знаем мучительное ощущение недоразъебанности: когда вокруг беспросветное говно, но занозой в сердце сидит чистая улица, белая стена или незастроенный перед городским рынком газон. Русского провинциала сложно удивить заборами, мусором или ямами на дорогах — это совершенно естественное состояние какой-нибудь улицы Кривошлыкова. Но здесь, блядь, улица Сократа
Удивительно, как государство, стоявшее у истоков всей европейской, да и мировой культуры смогло превратиться в «курорты краснодарского края». В каждой сувенирной лавке можно купить магнитик с изображением пидарасов, которые проебали такую великую страну.
Лишь невозмутимый Сократ спокойно ждет дозревания фруктов. Ну а что в этом такого? Променявшему спасение жизни на спокойное питие настойки цикуты явно должно быть похуй на все политические разногласия в стране.
В игру вступают националисты
С ними спорят анархисты
Антивашисты не отстают.
Вся страна погрузилась в борьбу за светлое будущее и народное счастье. Через забастовки, погромы и массовые протесты к процветанию страны. Режим пока не пал, но представители его получили жесткий удар в виде лозунга на ларьке. Прямо греческая версия плаката «Путин-вор» на Копыловском мосту.
Но всех политиканов вместе взятых побеждают аполитичные творцы граффити. Ими исписаны все доступные и недоступные поверхности. Эта хренотень встречается и у нас, но значительно реже. Если вы считаете, что исписанные стены отечественных городов проблема нашей несознательности — рекомендую прогуляться по Афинам. Или Кельну. Или Хельсинки. Или Таллину. Это глобальное явление затронуло Россию в гораздо меньшей степени, чем остальные страны. Полагаю, что массовость этих корявеньких надписей объясняется отсутствием в других языках слова «хуй». Художник пытается нащупать нужную форму, но каждый раз рука выводит что-то не то. В попытке достичь идеала приходится исписывать одну стену за другой.
Многие улицы в Греции по количеству и качеству уличного творчества больше напоминают бетонные заборы брошенных индустриальных объектов российской глубинки.
Пройдя улицу Аристотеля я наткнулся на колбасный магазин, вернее сказать павильон — дверей у магазина не было, вдоль стен стояли прилавки. В центре павильона за столом две тетки пили раки — местную виноградную водку, а весь потолок густо был увешан колбасами разных форм и размеров
— Охренеть!
— О! Тоже русский?! — оживились тетки, услышав знакомую речь — давай, садись к нам! Вино будешь? Или может раки?
С сократовским спокойствием я употребил вначале вино, а после раки.
— Мы тоже русские, из Донецка, с Украины. Как война началась совсем плохо стало — работы нет, денег нет. Люди бедно живут. У нас там очень плохо — этот Порошенко проклятый. Хорошо, что Россия рядом.
Я выпил еще раки и направился к Парфенону. Теплый ноябрьский ветер трепетал полосатые флаги над изваяниями философов древности, которые смотрели на мир неподвижным каменным взглядом. Кучерявые бороды, тяжелые подбородки, стесанная линия носа и лба — настоящие эллины.
Эллада остается самоназванием страны. Думаю, что в этом и заключается главный секрет — греки до сих пор убеждены в том, что они эллины. Жить посреди говна на подачки незнакомых людей, гордясь тем, что ты представитель великой нации совсем не то же самое, что просто жить на подачки посреди говна.
«Греческий Сталин» — Никос Захариадис после развенчания культа своей личности эмигрировал в Советский Союз, где вначале работал начальником лесхоза в новгородских Боровичах, а после переехал в Сургут. Там и повесился.
Иногда в жизни стоит что-то менять. Не так, что-бы кардинально, но достаточно очевидно, для себя самого в первую очередь. Скажем, исследовать какой-либо вопрос, о существовании которого всегда знал, но не искал ответа по причине малой его значительности в жизни. Например, изучить историю жителей Гонолулу. Или понять принцип работы пароконвектомата. Или измерить длину нарезного батона, который регулярно покупаешь в хлебном киоске.
Много ли мы знаем о Греции — колыбели современной цивилизации? Примерно столько же, сколько и о нашей настоящей колыбели — она была, но это не точно. Столица в Афинах, море, тепло, древние греки, винище, терки с Евросоюзом, развалины, марафон, алфавит и фамилии в стиле «Попандопулус». Еще помню из девяностых годов программу «Человек и Закон» в которой речь шла про криминального авторитета, скрывшегося в городе Салоники, но убитого по приезду в Москву. Меня такой список совершенно не устраивал, поэтому я допил свою Балтику и улетел из прекрасной, но холодной Москвы прямиком в платоновские Афины, где поселился в тесной комнатке на улице Аристотеля, но быстро обнаружив влечение к странствиям отправился вдоль всего западного побережья Эгейского моря. Интересовали меня прежде всего уличные карты, зоопарки, земледелие и множество других вопросов, слагающих истинное значение слова «культура». Но к удивлению своему, пришел я к выводу ни в коем случае с Грецией не связанному. А потому расскажу вам о некоторых наблюдениях, в надежде на то, что мое открытие озарит вас равно как и меня и будучи достижением именно вашим, принесет гораздо больше удовлетворения и пользы, чем если бы я выразил его открытым текстом.
Еще со времен западников и славянофилов было совершенно очевидно, что спор о том, является ли Россия частью Европы, абсолютно идиотский. С тем же успехом можно обсуждать, скажем вопрос о принадлежности Новой Зеландии к Австралии, или Аляски к Соединенным Штатам. Более осторожный собеседник спросит, похожа ли Россия на европейские страны, но и в этой постановке не угадает. Потому что Россия сходна с европейскими странами так же, как Северная Америка сходна с Евразией. Все страны по своему разны: в чем то сильно сходятся, в чем-то различаются кардинально.
И все-таки меня, жителя Ростовской области, через которую по Кумо-Манычской впадине проходит европейско-азиатская граница, этот идиотский вопрос волновал долгое время. И вот теперь я нашел на него совершенно четкий и единственно верный ответ. Если мы признаем, что Греция — есть европейская страна, то Россия без всяких сомнений часть Европы, причем более типичная, чем, например, Финляндия. Если хотите, Россия — это южная Европа, как бы парадоксально это ни звучало.
Взять хотя-бы классическую формулу России «дураки и дороги», которую неизвестно кто выдумал, но попал этой выдумкой в самую болючую сердцевину русского нутра. Мы так свыклись с истинностью этой формулы, что даже жители мегаполисов, второй десяток лет рассекающие по магистралям европейского уровня постоянно жалуются на отечественные колдобины. И вообще: пробки, теснота, попустительство в отношении правил движения, деградировавший общественный транспорт, суета и постоянный шум. Добро пожаловать в Грецию, друзья:
Все начинается еще в самолете. На висящих над головой мониторами весь полет вращается глобус с маршрутом и самолетиком — указателем вашего местоположения. Советую внимательно рассмотреть и запомнить его — с высокой вероятностью, это последняя карта, которую вы встретите в Греции.
Ко всему прочему, если перед вами этот глобус — вам вдвойне повезло. Во-первых, вы в самолете — греческий транспорт по части пунктуальности весьма схож с нашими маршрутками. Во-вторых, вам уже принесли или вот-вот принесут вина. Будь в Греции хоть самая распрекрасная транспортная система, все-равно не стоит брать с собой права и планировать аренду автомобиля, поскольку лишь безнравственный человек будет планировать управление автомобилем, прилетев в страну, где тысячелетиями хлещут винище.
На выходе из аэропорта в Афинах открывается чудесный вид не то на Адлер, не то на Краснодар.
В кадках плодоносят оливы, о чем-то спорят промеж собой греки, менты поставили машину перед дверьми аэропорта и отдыхают. Это в России снег, а здесь все еще лето.
Я в жизни оливок с ветки не ел. Да и тут не рискнул. Полицейский, после моего снимка беспрерывно косился на фотоаппарат. Ко всему прочему, земля в кадке была полна заплеванных оливок.
По неопытности, я было решил, что виной этому греческая страсть к табаку. Курят везде и в любое время. Даже до начала табачного геноцида в России столько курильщиков одновременно можно было увидеть лишь в тамбуре плацкартного вагона. Здесь это никого не удивляет, хотя сигаретные пачки тоже украшают картинки с гангреной, ампутацией и прочими неприятностями, очень странно связанными с курением. Слабо представляю, как надо курить, что-бы тебе ампутировали, скажем ногу, но я слаб в медицине, к тому же не изведал еще всех человеческих пороков.
Под мостом расположена небольшая автостанция с билетными кассами и электронным терминалом. Кассир на ломаном английском объясняет, что билет до Синтагмы стоит шесть евро. Впрочем, нет большой разницы в направлениях: все-равно за пределами аэропорта царство латиницы заканчивается и вы начинаете понимать, что ощущают иностранцы в России, обнаруживая вокруг незнакомую кириллическую письменность. Автобус отъезжает от аэропорта, проезжает Икею и долго-долго едет среди невысоких желтых, в обломках известняка, гор, оливковых рощ, и отдаленных поселков с домами в несколько этажей. Автобус едва заполнен — большинство предпочитает уезжать на метро. Это дороже, зато значительно быстрее. Постепенно, пассажир за пассажиром, салон пустеет. Остается всего несколько человек.
У автобуса диковинный маршрут. Он едет вначале по огромной дуге, после сворачивает и начинает наворачивать по городу петли, никак не доезжая до конечной. Названия остановок не объявляют, а если бы и так, что мне с этого объявления? Здесь все не по-русски, даже вместо знакомых со школьного учебника истории «Афин» какие-то «Атэнэ». Где едем? Куда едем? Хорошо, заранее установил мапсми с картами, хотя бы ясно в какой части города мы находимся.
Как только автобус в очередной раз сделал крюк и точка в телефоне поползла прочь от улицы Аристотеля, терпение кончилось. Нет больше желания ехать в этом автобусе! Я в сердце европейской цивилизации и вместо присутствия на симпосии трачу время на попеременное разглядывание телефона и автобусного окна. Прочь отсюда к сосудам полным винища, блудным девкам и древним пидорам! Тем более, что в такую жару пить хочется невыносимо. Укрыться можно лишь в тени под мостом.
После сопливого Петербурга, дремотной осенней Москвы и пыльных транспортных терминалов Афины сжимают суетой, солнцем, финиками, лимонами, персиками и прочей маракуйей. На каждом балконе под навесом от солнца стоят кадки с растениями:
Красиво, особенно лимоны, подмывающие укусить их прямо на ходу, скривившись от неминуемой кислоты. Но ноги сами собой несут вперед. Вокруг суета словно на рынке воскресным утром. Теснота, давка, шум. На улицах тут и там говно, однако собак не видно. По всему восточному побережью Греции, транспортную систему проектировал какой-то невероятный мудозвон. Узкие тротуары покрыты разномастной плиткой грязно-серого цвета
Все дорожки испохабили тактильной плиткой. Я не против заботы об инвалидах, но эти пандусы, желтые круги на дверях, покрытие для незрячих — адская богомерзкая дрянь, которую нужно выкорчевать ко всем хуям. Лестницы — однозначное зло, но исторически устоявшееся и во многих местах неизбежное. Вместо того, что-бы придумать инвалидную коляску, которая позволяет спокойно перемещаться по лестницам, какой-то пидарас придумал городить дополнительную пристройку и назвал это «доступная среда». Большую часть времени эти «объекты заботы» простаивают без дела, портят вид и мешают движению. Про стоимость можно и не говорить. Решение любой проблемы, в том числе забота об инвалидах — это процесс повышения эффективности всей системы, а не замена одной проблемы на другую, о чем неоднократно пишет Альтшуллер, да и другие, более ранние авторы.
Греческие дороги разъебаны. Конечно не так, как на окраинах отечественных провинциальных городов, но ямочный ремонт грекам вполне знаком. Повсюду, где кипит жизнь асфальт покрыт заплатками, хоть в южных Афинах:
хоть в северных Салонниках:
Лишь в провинциальных деревнях, где ничто не нарушает сонную жизнь, дороги достаточно хороши. Ливневку для второстепенных дорог обычно не делают, поэтому на склонах вдоль обочины часто можно встретить промытые водой трещины. По большому счету, греческие дороги от наших отличить очень просто. Если люки круглые — Россия, если прямоугольные — Греция.
Светофоры обычно исправны, но в редких местах вы найдете свежую разметку. Напомню, мы в самой, что ни на есть Европе:
Но самое главное отличие греческого транспорта — это неимоверное количество мотороллеров, мопедов, мотоциклов и прочей двухколесной техники. Узкие дороги совершенно непригодны для автомобильного транспорта, пассажирского и большегрузного особенно. Зато мопеды везде — на дорогах:
на обочинах:
на тротуарах:
в подъездах:
всех моделей и конструкций:
Автомобилисты не сдаются. Афины, Салоники, Катерини, Ларисса стоят в пробках. Кто мне рассказывал о тесных улочках Ростова? Редкая улица в центре греческого города не заставлена рядами машин по обеим сторонам дороги. Если есть возможность, паркуются с заездом на тротуар:
Но если места нет, можно встать прямо на тротуаре. Ох и заебался бы сегодня марафонский бегун Филиппид, пытаясь донести добрую весть сквозь лабиринты припаркованных автомобилей. Тем кто любит тонкие намеки, вместо наклейки «Я паркуюсь как мудак» можно просто клеить на стекло флаг Греции.
Все это создает невообразимый шум и сутолоку. Но следует воздать должное — не припомню случая, что-бы из окна автомобиля на весь квартал играла оглушительная музыка. Хотя возможно, в таком шуме на нее просто не обращаешь внимания. На улицах потная теснота, мусор, загорелые бородатые люди. Это не Греция, а какая-то Индия! Естественно, тут совершенно иные, чем в России нормы безопасности. И ничего, живут себе спокойно с автозаправкой на первом этаже. Еще раз убеждаешься, что многие опасности мы слишком преувеличиваем:
Казалось бы, при такой ситуации с транспортом, сам бог велел развивать велосипедную инфраструктуру. Однако в Греции, по-видимому, та же проблема, что и в России — климат не тот. В Финляндии, блядь тот, в Эстонии, Германии, Голландии тот, а у нас с греками не тот. На всем востоке Балканского полуострова две нормальные велодорожки. Одна в Катерини, но Катерини — это совсем особый город. Другая в Салониках вдоль набережной:
Остальные греческие города для движения велосипедистов приспособлены даже меньше, чем в российские. Столице немного проще — в Афинах есть удобное неглубокое метро. От российских подземок его отличает яркая официальная раскраска станций и неофициальная роспись вагонов:
Едва ветка отходит от центра, поезда выезжают на поверхность. Главное не прозевать свою станцию, поскольку метро является по совместительству электричкой. Поезд стоит около пяти минут на конечной станции, после продолжает движение с удесятеренной стоимостью билета.
За пределами города жизнь затихает. По нашим меркам Греция — совсем небольшая страна, за несколько часов ее можно проехать с севера на юг. Поэтому греки совершенно не знают что такое плацкарт. В поездах лишь сидячие вагоны. За дополнительную плату можно приобрести стеклянную перегородку и двух пассажиров напротив себя. Общие билеты раза в два дешевле:
Путешествие с одного края страны на другой больше напоминает поездку на комфортной электричке. Утонул в мягком кресле, прижался головой к немытому стеклу и наблюдаешь, как проплывают вдали бесконечные поля:
элеваторы на горизонте:
и редкие, по берегам заросшие тростником реки
Деревянные шпалы, которые у нас встретишь уже далеко не везде
и заунывная разруха за окном. Хотя зелень и яркое солнце могут скрасить любую тоску
Иногда поезд выходит вровень с автострадами. По одной из них чертов мапсми вел меня больше десяти километров. Жара, редкие автомобили и глубокая, добротно сделанная ливневая канава желтого цвета. Ни пустых бутылок, ни салфеток, ни окурков. Будто греки берегут весь мусор, что-бы выбросить его на мостовые городов. Километры глубокой бетонированной траншеи и ни разу не насрато, в прямом и переносном смысле. Лишь сосновые ветки, шишки, хвоя и прочая натуральная органика.
Вокруг придорожных складов и предприятий неизменно устроена система полива. Сейчас осень, стало прохладней, травы отцвели, пожухли. Во многих местах газон уже скошен, там где не успели — звенят триммеры греческих косильщиков.
От дорог капиллярами расходятся проселки. Редкие с трещиноватым асфальтом, в основном дикие грунтовки среди полей и оливковых рощ. Точь в точь как наши.
На подъезде к Олимпу небо затянули облака, заметно похолодало. Темно-синие тучи постепенно скрыли острые, покрытые лесом вершины. Вот он, Олимп! Хотя разве разберешь? — поезд пронзает туннель и долго скользит в темноте, выныривая среди ровных, раскинутых под безоблачным небом полей. Здесь рельеф заметно ровнее, оливковые сады сменяются полями хлопчатника.
Состав опаздывает на два с половиной часа. Контролер проверил билеты, в ответ на вопрос «скоро ли приедем» пожимает плечами — тридцать — сорок минут, смотря какая дорога будет. На перроне прибытия уже скопились встречающие. Некоторые выехали на автомобиле прямо к поезду. Парфенон и прочие древние развалины — совершенно жалкое зрелище, не вызывающее и сотой доли того трепета, что возникает при виде припаркованного на перроне автомобиля у человека, которому последние десять лет не позволяют даже приближаться к поезду без досмотра.
Не исключаю, что в этом есть своя доля грекоклюквенности. Однако, уровень всеобщей подозрительности у греков по сравнению с нами существенно ниже. Достаточно сравнить количество открытых пикапов на улицах. В России приобретение пикапа без кунга и веских для такого приобретения оснований считается поступком безрассудным и глупым, поскольку стоит замедлить ход, как содержимое кузова, вези ты хоть пережеванное верблюжье семя, неизбежно спиздят. Греков эта проблема беспокоит гораздо меньше — возможно у них народ честнее. Либо у нас острее паранойя. Либо все сразу.
Во всяком случае, в транспортном отношении Греция предстает страной неоднозначной, но в целом удобной, хотя и совершенно непунктуальной.
В четыре утра меня разбудила беспрерывная головная боль, которую способен вызвать лишь фирменный джин из каргинского ларька. Подкормил угасающий костер, стряхнул листву, что наползла за ночь в постель. До восхода осталось недолго, но время на утренний сон еще есть.
Теперь движение должно пойти веселей. Берега Чира стали заметно круче, течение быстрее, а значит тростник едва ли создаст много препятствий. Помешать могут лишь завалы деревьев. Сплавляться по реке можно в том случае, когда ее ширина составляет 2В+Д, где В — это максимальная высота растущих по берегам деревьев, а Д — длина лодки. Но мы явно покинули верховья реки, к тому же полная вода еще не схлынула окончательно. Вчера, проплывая один из мостов, пришлось лечь на самое дно байдарки и все-равно я зацепил головой балку моста. Может поэтому такая боль?
За пастбищным лугом проснулись петухи вчерашнего гостя. Мужик пришел почти к наступлению темноты, встревоженный появлением незнакомых людей рядом с домом. Даже здесь, на окраине крупного по местным меркам населенного пункта, незнакомая столичным обитателям дикая жизнь с ее лихими людьми определяет правила поведения. Не обнаружив в нас опасности, мужик подобрел, перекинулся парой стандартных фраз и перехватил топор вниз топорищем — верный признак благодушия.
Даниил с медвежьим шумом перевернулся в палатке на другой бок. Щелкнуло полено в костре, выбросив сноп искр в темноту. Холодная кружка с остатками джина сверкнула коричневыми всполохами. Поправил рюкзак в изголовье, выпил остатки из кружки и лег поближе к огню. Утром здесь предстоит заложить очередную пробу.
Рассвет наступил быстро. Покончив с утренними процедурами я упаковал оборудование с новой партией образцов.
— Ну что, чаю попьем и выходим? Обнесем завал за мостом и там, надеюсь, сможем плыть.
— Да, я только палатку сложу.
Головная боль прошла. Макароны, служившие несколько часов назад ужином, прилипли к днищу кастрюли. Не желая окончательно съехать в воду по крутому берегу я зачерпнул воды, свернул из суглинка с чистотелом мочалку и уселся на холодную сталь перекинутого через реку моста:
На дне фильтровали воду чирские униониды. Долгое время в Ростовской области находили только пять видов этих моллюсков: три перловницы и две беззубки. В январе 2017 года на Дону в устье теплого канала Новочеркасской электростанции неожиданно нашли живых представителей Corbicula fluminea. Этот вид включен в перечень ста наиболее опасных инвазивных видов Европы и надо полагать в ближайшие годы дойдет до Чира.
Обнаружить двустворчатых здесь было совершенно неожиданно. Униониды ведут оседлый образ жизни, их путешествия завершаются в юности, когда молодые моллюски — глохидии паразитируют на рыбах. Как только глохидия подрастает она отваливается, зарывается в ил и начинает свою нелегкую работу по очистке реки. Если уж они поселились здесь — на участке с относительно быстрым течением, то наверняка должны обитать и в запрудах верховья, однако там встретить их не удалось ни на одной из стоянок. Единственное исключение — осколки раковины на пляже в Каргинской, но туда их легко могли принести вороны, дети или иные природные враги унионид.
Дотянуться до ракушек оказалось совершенно невозможным делом. Улегшись на железный край я изо всех сил тянул руку в воду. Род унионид определяется зубами и толщиной раковины. Но сколько я не тянулся, до заветных зубов оставалось около четверти метра. Неожиданно край моста резко наклонился, кастрюля с котелком опрокинулись, я едва успел избежать разрушения единственной местной переправы. Выругался, забрал посуду и в полном разочаровании вернулся к костру.
— Ты чего там делал?
— Да макароны прилипли, хрен отмоешь.
Последний раз я взглянул на них перетаскивая байдарку. Животные невозмутимо торчали со дна, демонстрируя свою недоступность для людских рук и фотографической техники:
Солнце поднялось достаточно высоко и уже успело нагреть все вокруг. За пределами поймы жар стал совершенно невыносим. Хуже палящего солнца лишь необходимость тащить на себе байдарки. С лица беспрерывно стекает пот, который нечем стряхнуть, поскольку обе руки заняты. Спина взмокла от рюкзака. Слабый ветер вместо облегчения несет лишь жаркий запах земли и молодой травы. Здесь, вне леса, на пастбищном лугу высокого берега этот аромат особенно силен.
За первым завалом на реке следовал второй, за вторым третий. Пройдя линию электропередач Даниил справедливо возмутился.
— Это херня какая-то. Как идиоты идем вдоль реки и тащим на себе лодки. Вот спуск нормальный, давай отсюда плыть. Если дальше будет опять завал — обнесем. Все равно проще будет. Иначе мы так до устья дойдем.
Едва ли дальше будет проще, но тащить груз прежним способом и вправду было совершенно невыносимо. По колени увязая в перемешанном коровами берегу мы спустились к чирской излучине. Водопой крупного рогатого скота не лучшее место для стапеля, но другого выбора нет — наш берег возвышается над водой резким уступом, зарос и совершенно неудобен для безопасного спуска. Рискуя пройти незапланированный курс гирудотерапии мы зашли в грязь, опустили лодки и распределив вещи встали на весла.
В байдарке действительно легче, особенно если отложив весла, лежишь в ней безо всякого движения. За поворотом река становилась узким потоком с ассиметричными берегами. Мелководье слева заросло густым тростником, правый берег стал менее отвесным, но все-равно остается крутым, окуная переросшие тополя. Первый завал пришлось обносить уже через пятьдесят метров. Второй был не так страшен: аккуратно протискиваясь между ветвями его удалось преодолеть не вылезая из лодки. Но почти сразу после него путь преграждало ветвистое дерево. Его вершина скрывалась за тростником левого берега, а кривые корни лишали всякой надежды перенести лодки через основание упавшего ствола. Неудобный берег, опасность проткнуть лодку, сложность при разгрузке — из-за этих мелочей скорость нашего перемещения упала ниже пешей.
— Давай передохнем. Мы и так сегодня вышли раньше обычного.
— Да, еще одиннадцати нет, а мы уже вымотались. Сейчас вообще самое пекло начнется.
— Пойдем, вон, под дерево, в тень
Лодки стояли у нового старта. Узкая река просматривалась всего на несколько десятков метров, обрывая взгляд очередным нагромождением ветвей.
Мы поднялись на несколько метров выше уреза воды, развалясь между кустовидным вязом и белым тополем. Когда-то здесь росло еще одно дерево, но оно давно сгнило, оставив после себя лишь заплывший землей, оккупированный черными муравьями (Lasius niger) пень. Если рассказы местных о былой полноводности Чира верны, в прежние годы вода вполне могла подниматься до уровня этих деревьев. Но местным в вопросах долговременной динамики верить нельзя. Первые зафиксированные измерения на реках донской водной системой датируются 1876 годом (см., например справочник «Многолетние данные о режиме и ресурсах поверхностных вод суши, т.1, вып.3, Л.: Гидрометеоиздат, 1986 г.). С того момента количество точек наблюдения беспрерывно росло до самого распада империи. Пока одни готовили разной степени успешности покушения на царей, громили евреев, воевали на Ближнем Востоке, сокращали гимназическое образование и молили о том, что-бы прекратить «все разговоры о свободе печати, о своеволии сходок и представительном собрании», другие закладывали новые посты, часть из которых действует до сих пор.
Первый раз наблюдения были прерваны революцией и гражданской войной. Пока Деникин с Буденным саблями мерялись, пропали все собранные на первых постах материалы (кроме поста в г. Калач-на-Дону). Однако уже в двадцатых годах исследования возобновили с гораздо большей интенсивностью. С 1925 по 1935 год открыты еще 57 гидропостов, включая пост на Чире в станице Обливской. Второй разрыв в наблюдениях обеспечил вермахт. Разрыв составил более двух лет, после которых часть постов признали недействующими.
Наибольшее развитие гидрологические измерения на Дону получили в пятидесятые годы. На Чире в это время открываются новые измерительные пункты: в сорок девятом году свиридовский, в пятьдесят первом боковской, в пятьдесят четвертом пронинский (на притоке Чира — реке Цуцкан), в пятьдесят пятом чернышёвский (в 1957 пост вместе со станицей переименован в Советскую) и пост в хуторе Большенаполовский, данные по которому, однако, не публикуются в гидрологическом ежегоднике. Этот всплеск активности носит кратковременный характер — уже через несколько лет новые гидропосты ликвидируют: в Свиридове в 1955 году, в Советской в 1964-м, спустя год (в 1965 г.) в хуторе Пронин. Дольше всех работает гидропост в станице Боковской, однако и на нем после 1970-го года наблюдения прекращаются. С 1971 года и по настоящее время вся информация о реке собирается только на Обливском гидропосту.
Бесхозяйственность девяностых годов с точки зрения сбора гидрологической информации приносит больше вреда, чем немецкая оккупация. По устным заверениям гидрологов измерения не прекращаются, однако сами данные в архивы не поступают. Отсутствует информация за 1991 и 1992 год. Более того, в неразберихе гидрологического института теряется часть материалов, изданных в советские годы (измерения 1975, 1984 и 1989 годов). Такие пропуски лишают нас возможности проведения R/S-анализа годовых данных, что крайне меня удручает.
Последний разрыв относится к 2006-2007 году и его объяснить уже совершенно никто не может. Однако с 2008 года данные становятся доступны в электронном виде на сайте федерального агентства водных ресурсов.
Наличие информации о расходах на гидропостах реки Чир. Зеленый — данные присутствуют, оранжевый — данных нет, либо измерения не проводили
Еще печальнее разрывы в наблюдениях предстают после ознакомления с распределением расходов чирской воды. Основное питание Чира, как и самого Дона с притоками происходит за счет вод, образованных таянием зимних запасов снега («Многолетние…, 1986») и в значительно меньшей степени — грунтовыми и дождевыми водами. Теплые, с частыми оттепелями зимы приводят к тому, что максимальные расходы могут наблюдаться с начала года по середину весны:
Годовые изменения расходов на реке Чир (ст. Обливская) с 1936 по 2016 год (с пропусками), куб.м/сек
За период наблюдения (в доступных данных) минимальное значение расхода составило 0,56 куб.м/сек, максимальное — 349 куб.м/сек (в 623 раза больше). Среднеарифметическое значение расхода — 11,028 куб.м/сек. Но из графиков распределения расходов по месяцам видно, что данным характерно анормальное распределение и потому использование параметрических критериев в анализе некорректно. Тесты Андерсона-Дарлинга для выборочных лет это подтверждают — результаты наблюдений с высокой вероятностью не согласуются с нормальным распределением:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
1937: A =3.0837, p-value =2.559e-08;1945: A =1.9988, p-value =1.805e-051955: A =2.0307, p-value =1.487e-05;1960: A =1.2071, p-value =0.00223201965: A =2.5399, p-value =6.807e-07;1970: A =1.8362, p-value =4.844e-051974: A =2.8444, p-value =1.083e-07;1980: A =3.3849, p-value =4.18e-0901985: A =3.3703, p-value =4.564e-09;1990: A =1.4891, p-value =0.00040011995: A =1.8991, p-value =3.306e-05;2000: A =2.3516, p-value =2.126e-062005: A =1.3101, p-value =0.0011910;2010: A =2.3808, p-value =1.782e-062014: A =1.5369, p-value =0.0002990;2015: A =0.61783, p-value =0.0820202016: A =1.8425, p-value =4.663e-05
1937: A = 3.0837, p-value = 2.559e-08; 1945: A = 1.9988, p-value = 1.805e-05
1955: A = 2.0307, p-value = 1.487e-05; 1960: A = 1.2071, p-value = 0.0022320
1965: A = 2.5399, p-value = 6.807e-07; 1970: A = 1.8362, p-value = 4.844e-05
1974: A = 2.8444, p-value = 1.083e-07; 1980: A = 3.3849, p-value = 4.18e-090
1985: A = 3.3703, p-value = 4.564e-09; 1990: A = 1.4891, p-value = 0.0004001
1995: A = 1.8991, p-value = 3.306e-05; 2000: A = 2.3516, p-value = 2.126e-06
2005: A = 1.3101, p-value = 0.0011910; 2010: A = 2.3808, p-value = 1.782e-06
2014: A = 1.5369, p-value = 0.0002990; 2015: A = 0.61783, p-value = 0.082020
2016: A = 1.8425, p-value = 4.663e-05
Многолетние выборки «месяц к месяцу» тоже демонстрируют преобладание анормальных распределений:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
янв: A =10.417, p-value <2.2e-16
фев: A =8.7362, p-value <2.2e-16
мар: A =3.7789, p-value =1.6e-09
апр: A =8.2062, p-value <2.2e-16
май: A =2.0221, p-value =3.351e-05
июн: A =1.8242, p-value =0.0001036
июл: A =1.4341, p-value =0.0009612
авг: A =1.0635, p-value =0.008024
сен: A =1.2764, p-value =0.00237
ноя: A =0.8802, p-value =0.02297
окт: A =0.6194, p-value =0.1028
дек: A =2.5886, p-value =1.337e-06
ср. арифм.: A =1.9966, p-value =3.875e-05
сумм. сток: A =1.9662, p-value =4.609e-05
ср. медиан: A =0.5180, p-value =0.1822
янв: A = 10.417, p-value < 2.2e-16
фев: A = 8.7362, p-value < 2.2e-16
мар: A = 3.7789, p-value = 1.6e-09
апр: A = 8.2062, p-value < 2.2e-16
май: A = 2.0221, p-value = 3.351e-05
июн: A = 1.8242, p-value = 0.0001036
июл: A = 1.4341, p-value = 0.0009612
авг: A = 1.0635, p-value = 0.008024
сен: A = 1.2764, p-value = 0.00237
ноя: A = 0.8802, p-value = 0.02297
окт: A = 0.6194, p-value = 0.1028
дек: A = 2.5886, p-value = 1.337e-06
ср. арифм.: A = 1.9966, p-value = 3.875e-05
сумм. сток: A = 1.9662, p-value = 4.609e-05
ср. медиан: A = 0.5180, p-value = 0.1822
Явно прослеживается тенденция к нормализации данных после весеннего половодья. Принимая P-value за 0.01, можно отнести к нормально распределенным данным значения расходов в августе, октябре и ноябре. Любопытно, что для мартовских значений расходов значительно вероятнее нормальное распределение, чем для расходов апреля и февраля:
Вероятность нормального распределения значений расходов по месяцам
Подобные распределения значений ставят в тупик при попытке решения проблемы заполнения пропусков. Грешно использовать не только прошлые, краевые, средние, медианные значения, но и более сложные процедуры типа методов Монте-Карло. Данные обладают сложной структурой (псевдостационарны), а их общее количество незначительно. Это неизбежно приведет к сильному влиянию ошибки дополненных значений на итог анализа. Обобщенные же способы заполнения пропущенных значений (типа метода Гиббса) требуют дополнительных наборов данных, которые сами нуждаются в проверке. Это лишает нас возможности анализа временного ряда «сырых» данных со всеми вытекающими из этого удовольствиями (типа построения моделей arma-arima).
Что-бы избегнуть необходимости восстановления пропущенных данных и связанных с этим рисков, из выборки исключены года, содержащие пропуски в месячных наблюдениях. После этого данные разделены на четырнадцать групп сходного объема (4-5 лет, одна группа шесть и одна семь лет):
В каждой из этих групп нет пропущенных лет, а в годах — пропущенных месяцев. Каждый месяц представлен среднеарифметическим значением расходов. Это крайне важно понимать: распределение ежедневных расходов порой отличается от нормального, но многие месячные периоды наблюдения содержат дни с пропущенными значениями, поэтому среднее арифметическое становится единственным возможным критерием отличия расходов разных месяцев.
Измерение расходов трудоемкая процедура, поэтому большая часть информации, опубликованной в «Гидрологических ежегодниках» вычислена на основе кривой Глушкова (зависимость расхода от уровня воды) с поправкой Стаута (отклонение от кривой, обладающее закономерностью). Таким образом, под исходной информацией о расходах реки понимаются ежемесячные среднеарифметические значения расходов, вычисленные по данным уровней воды.
Разделение выборки на группы с пропусками отчасти помогает избавится от взаимной зависимости данных друг от друга, однако гораздо важнее оценить правомочность использования групп такого объема для анализа. Не имея оснований утверждать независимость результатов наблюдений мы не можем говорить даже о достоверном изменении расходов воды. Тем более для данных, которым совершенно явно присуща периодичность:
Динамика месячных расходов на реке Чир (ст. Обливская), куб. м в сек. Между синими линиями заключено 70% всех наблюдений, между красными 99% всех наблюдений. Отсутствующие данные показаны разрывом графика.
В силу прерывистости наблюдений автокорреляционный анализ не совсем корректен, однако, лучшей альтернативы в нашем случае нет. На графиках ACF и PACF для месячных расходов явно видна годовая годовая периодичность расходов с пиками в половодье:
Графики общей (слева) и частной (справа) автокорреляционных функций месячных расходов на реке Чир (ст. Обливская). Величина лага 1 месяц. Синим курсивом обозначен 95% доверительный интервал
Для годовых значений периодичность гораздо менее заметна. Вековые колебания мы по разумным причинам не в состоянии увидеть, но можем предположить (без веских доказательств!) наличие векового цикла. По указанным выше причинам (анормальность распределения) нет смысла рассматривать средние годовые значения вместо медианных. Графики автокорреляции это дополнительно подтверждают:
Графики общей (слева) и частной (справа) автокорреляционных функций медианных (основные графики) и средних (графики-врезки) годовых расходов на реке Чир (ст. Обливская).Синим курсивом обозначен 95% доверительный интервал. Величина лага 1 год.
Формальный тест Дарбина-Уотсона обнаруживает умеренную автокорреляцию медианных значений расходов (0.3449 при p-value = 0.002) и отсутствие автокорреляции средних значений (p-value = 0.872). Тест Бройша — Годфри дает аналагичные результаты: для медианных значений достоверна автокорреляция первого (p-value = 0.0037) и второго порядков (p-value = 0.008556), корреляции более высоких порядков недостоверны. Для средних значений корреляции разных порядков не обнаруживаются (p-value = 0.8-0.9).
Автокорреляция в группах не выявляется ни по одному из тестов (p-value = 0.06-0.83 в зависимости от использования средних или медианных значений, вида теста и порядка автокорреляции), за исключением автокорреляции третьего порядка по тесту Бройша — Годфри (p-value = 0.004914). Но с учетом размера выборок такая величина не представляет большой ценности. С учетом этого мы можем допустить независимость значений расходов — третье важное допущение после признания того, что среднемесячные расходы в полной мере соответствуют реальности, а произвольное разбиение данных на группы кардинально не влияет на результат исследования. Последнее допущение можно принять полагаясь на центральную предельную теорему и нормальность распределения медианных значений 0.55 с p-value = 0.1494 по тесту Андресона-Дарлинга. Конечно же не стоит забывать про «нулевое допущение» о том, что данные собраны по единой методике, не искажены при хранении и не подверглись влиянию обезьян с кривыми руками. Учитывая трепетное отношение авторов к составлению «Гидрологических ежегодников» нет оснований считать выбросами экстремальные значения зафиксированных величин.
Для рек Донской водной системы, помимо сезонных колебаний, характерно чередование выраженных периодов с различной водностью. В работе (Многолетние…, 1986) приводятся периоды водности (многоводный, маловодный и средней обводненности) Дона и Хопра в городах Лиски (до 1991 года носил название Георгиеу-Деж), Калач-на-Дону и станицы Поворотино, из которой видно, что периоды различной водности могут продолжаться на протяжении десятков лет. Характерны ли такие периоды для более мелких рек (в частности Чира) остается невыясненным.
Интересно, то, что авторы (Многолетние…, 2006) указывают на асинхронность кривых годового стока у разных рек, т.е. соотношение их водности не является постоянным. К сожалению, данные с остальных гидропостов крайне скудны и я не могу в полной мере проверить тесноту связи расходов на разных участках реки. Существующие измерения большей частью согласуются между собой, однако есть и явные несоответствия, например сильный спад расходов в 1959 году в станице Советской и на реке Цуцкан, который едва отмечается на обливском посту.
Динамика расхода реки Чир на разных гидропостах, куб. м в сек. На графике-врезке слева — взаимосвязь расходов в станицах Советская и Обливская с 1953 по 1970 г. (куб.м в сек.)
Для двух наиболее длинных совместных рядов данных, которые проводились в станицах Советская и Обливская с 1953 по 1970 год коэффициент корреляции Пирсона (данные распределены нормально) оказался ниже ожидаемого (0.4261629) и к тому же недостоверным (p-value = 0.07782). Наиболее вероятная причина этого — недостаток наблюдений, однако это не позволяет экстраполировать расходы нижнего створа на остальные участки реки.
На протяжении большей части второй половины ХХ века расходы в станице Обливская имели тенденцию к увеличению вплоть до 1990-х годов, причем довоенные расходы имели крайне низкие значения (1.35-2.04 куб.м/сек). После 1990-х годов ситуация принципиально меняется: за исключением трех лет (2003-2005, включая 2003 год с максимальным расходом за всю историю наблюдений: 8.71 куб. м/сек), в последние четверть века наблюдается снижение медианных расходов почти к довоенному уровню (до 1.96 куб.м/сек в 2015 году):
Динамика годовых медианных расходов на реке Чир (ст. Обливская), куб. м в сек. Между синими линиями заключена половина всех наблюдений, между красными 70% всех наблюдений. На графике-врезке отображены тренды расходов по периодам наблюдений без пропусков.
Решающую роль в таком изменении оказывает снижение расходов в весенние месяцы. На графике ежемесячных расходов видно явное уменьшение величин пиковых (выпадающих за квантиль 99%) половодий. К сожалению нет данных о половодье текущего (2018 г.) года, которое явно было значительным на фоне последних лет, однако учитывая последующую за ним засуху рискну предположить, что к настоящему времени общая тенденция на снижение расходов не изменилась.
Расходы по месяцам, медианные годовые расходы (куб. м в сек) и суммарный годовой сток (куб. км в год). Указан интерквартильный размах (заливка областей) и медиана (черная полоса в залитой области). Длина «уса» соответствует полутора интреквартильным размахам. Отдельные точки — экстремальные значения.
С 2008 года пониженные расходы характерны для всех месяцев кроме февраля, но особенно сильно снижение проявляется с сентября по декабрь. Интересно, что на фоне растущих расходов до 2005 года, годовой сток внешне стационарен, а с 1985 года непрерывно снижается (но это снижение статистически недостоверно!). Это можно объяснить лишь несовершенством медианы в качестве меры типичности: резко ассиметричное распределение сохраняет медиану даже при снижении эксцесса. Физический смысл этого в том, что количество дней с расходом выше и ниже медианного значения сохраняется неизменным, но максимальные значения (пики) снижаются. Любопытно, что ассиметрия линейно и очень тесно связана с эксцессом (коэффициент корреляции Спирмена 0.9959 p-value < 2.2e-16) — наименее вероятны расходы воды, значения которых равны средней арифметической величине расходов.
Взаимосвязь средних (слева), медианных (посередине) значений с эксцессом и эксцесса с ассиметрией (справа) для распределения значений расхода воды
Распределение значений во всех группах соответствует нормальному по тестам Шапиро-Уилка, кроме группы 1965-1969 года:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
12
13
14
1937-1941: W =0.85608, p-value =0.21451945-1949: W =0.93247, p-value =0.61331950-1954: W =0.73257, p-value =0.020361955-1959: W =0.97162, p-value =0.88551960-1964: W =0.94661, p-value =0.71291965-1969: W =0.63275, p-value =0.001649<-!1970-1974: W =0.96643, p-value =0.85191976-1979: W =0.87628, p-value =0.3231980-1983: W =0.94181, p-value =0.66541985-1988: W =0.87834, p-value =0.33161993-1999: W =0.88048, p-value =0.22862000-2005: W =0.77908, p-value =0.037792008-2012: W =0.86663, p-value =0.2532013-2016: W =0.91409, p-value =0.5043
1937-1941: W = 0.85608, p-value = 0.2145
1945-1949: W = 0.93247, p-value = 0.6133
1950-1954: W = 0.73257, p-value = 0.02036
1955-1959: W = 0.97162, p-value = 0.8855
1960-1964: W = 0.94661, p-value = 0.7129
1965-1969: W = 0.63275, p-value = 0.001649 <- !
1970-1974: W = 0.96643, p-value = 0.8519
1976-1979: W = 0.87628, p-value = 0.323
1980-1983: W = 0.94181, p-value = 0.6654
1985-1988: W = 0.87834, p-value = 0.3316
1993-1999: W = 0.88048, p-value = 0.2286
2000-2005: W = 0.77908, p-value = 0.03779
2008-2012: W = 0.86663, p-value = 0.253
2013-2016: W = 0.91409, p-value = 0.5043
Проверка на гомоскедастичность указывает на гомогенность дисперсий в группах наблюдений по тесту Бартлета (p-value = 0.3361) и по тесту Левене (p-value = 0.9068). Вместе с нормальностью распределения расходов и независимостью их значений (учитывая результат автокорреляционного анализа) это дает право количественно оценить достоверность различий в расходах по периодам. Однофакторный дисперсионный анализ указывает на то, что такие различия не могут быть результатом случайными выборками из генеральной совокупности. Вероятность обратного составляет 0.0001951 (при значении критерия Фишера f-value = 3.875).
Поскольку распределение расходов в 1965-1969 году отлично от нормального, а вероятность нескольких прочих временных групп приближена к значению 0.01, очевидно необходимо подтвердить достоверность различий непараметрическим методом. Дисперсионный анализ по Краскелу-Уоллису указывает на более высокую вероятность случайности различий между группами (p-palue = 0.001538), однако, как и в случае с анализом вариант (aov) значение этой вероятности убедительно указывает на достоверность различий между данными.
В качестве апостериорного теста использован критерий Тьюки. Мало знать, что между группами есть достоверное различие — важно понять на какие именно группы оно распространяется. При критерии значимости p-palue = 0.01 за все время наблюдений лишь в двух периодах различия являются достоверными: пары 2000-2005 — 1937-1941 и 2000-2005 — 1950-1954. Еще у семи пар вероятность случайности различий заключена между значениями 0.01<p-palue<0.05. Три из них также связаны с периодом 2000-2005. Оставшиеся четыре пары содержат период 1985-1988 г. Скрипя зубами (p-value = 0.0514650) можно отметить еще и различие в паре 1985-1988 — 1945-1949.
Вся эта статистическая чертовщина подтверждает слова местных жителей с одной оговоркой: правильнее говорить не о том, что сейчас расходы воды уменьшились (это недостоверно — ситуация такая же, как и пол-века назад), а о том, что в конце восьмидесятых и начале нулевых расходы были необычайно высоки (в два раза больше. Разумеется, мы не учитываем при таком выводе вековую динамику, для изучения которой просто не имеем данных. Вопрос о том, действительно ли изменился объем протекающей в Чире воды больше не стоит. Он сменился двумя более сложными и важными: существует ли вековая периодичность в динамике расходов воды, а если да, нормальна ли ситуация при которой колебания имеют резко ассиметричную форму?
Я вижу три возможных сценария существования реки:
1. Чиру присущи вековые колебания расходов с естественной ассиметрией. Все наблюдаемые изменения естественны.
2. Чиру присущи вековые колебания расходов. На момент естественного уменьшения пришлось влияние внешних факторов, что вызвало резкую ассиметрию кривой медианных расходов. В естественных условиях расходы уменьшались бы в течении нескольких десятилетий, а не за несколько лет.
3. Для реки вековые изменения вообще нехарактерны, либо такие изменения имеют совершенно иные свойства. Наблюдаемое изменения расходов вызваны исключительно внешними факторами.
Одной гидрологической информации для выбора истинного сценария совершенно недостаточно. Может все дело в том, что всего-навсего изменилось количество осадков? Зимы стали менее снежными, а летом выпадает меньше дождей и пять месяцев стоит такая жара как сейчас? Пока я обдумывал это, разглядывая торчащую из воды корягу, ко мне под майку залезли несколько черных муравьев, устроив там, по ощущениям, какой-то танцевальный праздник.
Постепенно расстояние между завалами становилось больше, река разливалась, позволяя плыть все быстрее. По сравнению с верховьями Чира, тростники значительно поредели — здесь потоку воды хватает сил пробивать себе незарастающее русло:
Вблизи хуторов плыть становилось совсем комфортно. В населенных пунктах реку перегораживают, создавая неширокие, но вытянутые водохранилища. Так удобнее содержать домашнюю птицу со скотом, брать воду на полив и жить в максимальном комфорте:
Комфортно всем. Течение перед населенными пунктами почти останавливается, река дополнительно прогревается. Вода за бортом по ощущениям градусов на десять теплее, чем на участках с быстринами. Лодки с шорохом скользят по плешивым коврам малой ряски (Lemna minor):
С повышением температуры увеличивается испарение воды и существенно ускоряются все биологические процессы. У поворотов реки, завалов и зарослей тростника скапливается множество органики. Запах свежей воды сменяется застойными ароматами. За сотню метров до очередного завала мы уловили легкий запах тухлого мяса. С каждым гребком интенсивность его возрастала, достигнув максимума перед очередным скоплением ряски, мусора и ветвей:
Завал был трудный, но проходимый. Обычно для прохождения завала необходимо лишь понять алгоритм манипуляций с ветвями. Чаще всего речные завалы сдерживает один, максимум два замка — положение ветвей, в котором один из стволов заклинивает. Все остальные препятствия можно легко отодвинуть веслом или рукой. Трудность в том, что найти этот замок среди завала бывает довольно сложно и расклинить его удается не всегда. Особенно, если заниматься этим в чудовищной вони.
С левого борта покачивался какой-то серый волосатый мешок. Я осторожно ткнул его. Весло уперлось в надутую кожу, словно камеру футбольного мяча, закачалось и выпустило бульки. Животное распухло от трупных газов, изменило форму, но в нем все-равно угадывался Castor fiber — речной бобр:
Не желая испытывать судьбы орегонских дорожников мы осторожно прошли завал и принялись усиленно грести, поскорее уплывая от этой нечеловеческой вони. Даже странно как столь небольшой зверь умудрился испортить воздух на сотню метров вокруг.
Если бы не завал, к которому прибило несчастного грызуна, возможно бобр не разлагался бы столь демонстративно. Повышенная температура воды и отсутствие течения изолируют биологические процессы на реке — явление, которое в обычных условиях протекает медленно на большом протяжении, здесь концентрируется во времени и пространстве. Искусственные и естественные запруды перераспределяют органику. Впрочем не только ее: после каждого населенного пункта обязательно скапливается завал из плавучих хозяйственных отходов. Сложно сказать, как скоро этот мусор достигнет устья, но учитывая тенденцию на снижение расходов, полагаю в ближайший век жителям чирского побережья Волгоградской области не предстоит испытывать дефицита в образцах советской культуры быта:
Ширина реки продолжала возрастать. Миновав облако бобровых миазмов, вышли на большую воду. Ветер усилился, раскачивая прибрежные деревья. Теперь погрызенные стволы невольно обращали на себя особое внимание. Мы плыли чередуя интенсивное движение с расслабленным отдыхом. Едва лодка выходила на изгиб реки с попутным ветром можно было позволить себе лечь на баллоны, наблюдая боковым зрением как остаются позади заросли татарского клена. Сухие ветви облепила ксантория. С громким треском сорвалась степная пустельга.
Солнце давно перевалило за полдень. Несмотря на комфорт передвижения, становилось очевидно, что до Боковской сегодня мы не доплывем.
— Вот место подходящее и подход хороший. Предлагаю сделать перерыв и заодно пробу заложить.
— Как скажешь. Что тут, клен татарский опять?
Пойменный лес труднопроходим. В половодье сюда выносит упавшие деревья, но и без них хватает собственного отпада. Кривые толстые ивы и наклонившиеся тополя пронзают кленовый полог. Редкий живой напочвенный покров из маревых, будры, купыря и одиночных щитовников завалены грудами ветвей.
Запись из дневника:
03 мая 13:34 ясно, облачность 0%
1
2
3
4
5
6
Пробная площадь №99-1-25-Acer tataricum
9-2-11-Acer tataricum
9-3-27-Acer tataricum
9-4-22-Acer tataricum
9-5-53-Populus nigra
Пробная площадь №9
9-1-25-Acer tataricum
9-2-11-Acer tataricum
9-3-27-Acer tataricum
9-4-22-Acer tataricum
9-5-53-Populus nigra
— Ну что, поплыли?
— Сейчас, пару фотографий осталось сделать.
Навигатор НекстГИСа начал сбоить при отдаче загруженных тайлов, намекая на ближайшую перспективу движения без карты. Рядом с корявой ивой лежали остатки недавней трапезы. От жертвы — домашней цесарки (Numida meleagris) остались только несколько свежих перьев.
Ветер усилился. Стеклянная вода съежилась, покрылась мелкими волнами. На правом высоком берегу между деревьев показались дома хутора Латышев. Журнал «Донской голос» за 1883 год приводит приговор, составленный 26 октября 1880 года жителями хутора «как мужского, так и женского пола от 15 до 50-летнего возраста» (Л.Б. из Усть-Медведицы/Л.Б.//Донской голос.-1883 г. № 25):
Хотя закон и запрещает наказывать розгами, но ввиду усилившегося воровства, граждане согласились между собою, если кто будет замечен в каком-либо дурном поступке или учинит какую-нибудь неприятность, то наказывать розгами и записывать в штрафной журнал до двух раз, а в третий доносить станичному сходу. Если кто из нас за неподобные штуки и кражу будет наказан перед обществом, то никто из нас не имеет право искать за обиду ни в каком присутственном месте.
Вольница не прекращалась тут со времен создания разбросанных в округе неолитических курганов. Сегодня степень разгула совсем не та, что раньше, однако и сейчас столичная власть не контролирует эти территории. Хотя, как и век назад полностью убеждена, что контролирует.
36-я Каргинская батарея под командой каргинца, есаула Федора Попова, обстреляла беглым огнем наступавших красных, но вскоре взялась на передки. А пехоту красная конница обошла с хутора Латышева и, прижучив в ярах, изрубила человек двадцать каргинских стариков, в насмешку окрещенных кем-то «гайдамаками». — М.А. Шолохов, Тихий Дон
Через километр с берегов начали наступать тростники. Русло стало заметно уже, но все-равно оставалось вполне проходимым.
Для запруженных рек такое изменение совершенно нехарактерно. Обычно река становится расширяется пока не упрется в дамбу. Здесь тростник все сильнее подступает с обоих берегов. За несколько сотен метров река из широкого медленного потока сужается до небольшого ручья. Плыть стало тяжелее — мы вынуждены огибать упавшие деревья и протискивать байдарку сквозь сухие стебли. Впереди послышался шум стекающей воды.
Несколько столетий назад этого русла еще не было — река текла по самой окраине хутора, изгибаясь S-образной кривой. Процессы меандрирования отодвинули Чир от населенного пункта более чем на пол-километра. И вот теперь случился обратный процесс. На очередном изгибе река пробила новое русло, превратившись в узкий стремительный поток. Широкая старица проходит параллельно этому потоку в двухстах метрах севернее. Сейчас в ней еще есть вода, но подойти к берегу уже сложно — все заросло густой стеной тростника.
Перед местом отделения молодого русла поперек движения образовался непроходимый завал:
— Давай обнесем, посмотрим. Не нравится мне этот шум впереди.
Позади зарослей татарского клена над Чиром проложен разбитый железобетонный мост. Цемент осыпался, обнажив железные решетки. Опасно ощетинившись торчит арматура из разных мест. Мимо прошел парень в джинсах, синем свитере и шлепанцах, неся в руках пакет с изображением томно изгибавшейся девицы. За мостом через реку натянуты стальные провода — сразу за поймой начинаются огражденные пастбища. В половодье деревянные береговые столбы вымывает, поэтому для большей надежности владелец привязал их к нескольким деревьям с разных берегов реки. Нам предстояло пролететь извилины течения не задев провода, иначе велика опасность опрокинуть и повредить лодку. Ситуацию осложняли ветви деревьев и торчащие из берегов корни.
— Что-то у меня в горле пересохло. Надо хоть водички попить. Напоследок.
— Не переживай. Сейчас попьешь.
— Надо камеру на голову нацепить. Когда тела найдут будет хоть понятно, что произошло.
Мы просидели на берегу около получаса набираясь решимости под видом отдыха. Конечно, можно было в очередной раз обнести лодки берегом. Но Даниил прав — идти вдоль реки, неся лодки на себе — это очень жестокая забава.
Ладно, поехали. Прошли провод. Поворот. Быстрина. Торчащие корни. Поворот. Завал. Все не так страшно, как казалось, но все-равно следует быть предельно внимательным. Крутой поворот — лодку едва не опрокидывает. Завал — можно пропустить байдарку под деревом, а самому перелезть сверху. По лицу бьют ветви, на глаза липнет паутина. Впереди крутой поворот — въезжаем в щетку молодого тростника, что-бы остановиться и оценить обстановку. Быстрина, завал, но лодку можно перетащить через бревна. Завал — скидываем замковое бревно и очень аккуратно протискиваемся между корягами. Чертов телефон запищал о приходе сообщения. Самое время на переписку. Последний завал тупиковый. Не перелезть сверху, не подпустить лодку снизу, не добраться до замка. Разгружаемся и готовимся к очередному обносу.
За Латышевым Чир пересекает брод. Пробуем начать сплав, но через сотню метров упираемся в еще одну непроходимую стену из наваленных деревьев.
— Все ну его нахрен. Поплыли обратно к броду, там спокойно выйдем и обнесем этот участок. Скоро на ночевку становиться, нужно хоть от хутора немного отплыть.
Какой-то незадачливый водитель, форсируя реку до нас, вывалил из кузова несколько тонн зерна. Семена разбухли — ноги утопают в них, словно в грязи. И вновь очередное поле, за плечами рюкзак, у Даниила китайская клетчатая сумка. Пот стекает по лицу, но вытереть его нечем — обе руки заняты байдарками. Идем между молодой пшеницы, эпизодически скидывая вещи и падая от усталости на пыльную грунтовку.
Через километр с небольшим мы вновь решили продолжить сплав. Но ситуация с завалами стала еще хуже. Солнце опускалось. Через два часа станет холодно — если до этого времени мы не высохнем и не подготовим место ночлега — завтрашнее продолжение экспедиции может не состояться. Оставив Даниила с байдарками я отправился на разведку брошенных садов низкого левобережья Чира.
— Ну что там?
— Впереди приток впадает, там и заночуем. Только лодки нужно аккуратно протащить — здесь кусты шиповника, можем баллоны пропороть. Давай пять минут отдыха и пойдем.
— Что во всем этом хорошо — я точно уверен, что мы до самого конца дойдем.
— Куда мы нахрен денемся — кивнул я в ответ.
Но уверенности не было. Который раз подряд мы проходим за день чуть более десяти километров. Проблема не в расстоянии, а в том, что рано или поздно нам перестанет везти. В лучшем случае возникнут проблемы с лодками, нет уверенности, что производитель рассчитывал их на такой режим эксплуатации. Худший сценарий лучше вообще не представлять.
Вся надежда лишь на то, что чирские притоки дадут реке достаточную мощность потока и она сможет пробить себе чистое русло. Один из притоков — Черная речка разливался дельтой прямо перед нами.
— Что сегодня будем? Гречку или рис? — Даниил погрузил котелок в речной рукав.
— Да похрен. Вчера макароны были, значит не макароны.
— Сегодня значит гречка будет. По прогнозу ночью плюс четыре обещают.
— Дров маловато, но должно хватить. О, комары вылезли!
Стремительно холодало. Вечер угасал, пряча в темноте перевернутые лодки и брошенные на левом берегу Чира сады.
Видео шестого дня:
Карта шестого дня:
Огромная благодарность
всем, кто поддержал проект на «Планете»: gnns, gisly, yanval (и сайт temernik.su), Эдуард Казаков, khants-player, Александрова Веслава Викторовна, mr.kuwshinov, aabel, Сергей Грушко, paleva40, Павел, Миша, andr_pim, nikita. Я догадываюсь, что вы не верили в успешность этой затеи. Но именно поэтому ваша поддержка особенно ценна.
Спасибо Дарье Кореповой за каламофилическую помощь
