Вот ведь как получается. Протрезвел, оглянулся, а вокруг Россия! Огромное пространство суверенной анархии, пить которое можно словно сгущенку через пробитую в банке дырку. Где эта Франция, Германия, США, Сирия, Иран, Кувейт, Боливия, ЮАР, Канада и Новая Зеландия? Все это такой же пиздежь как и Нидавеллир с Офиром. Нет никакой заграницы, кругом одна сплошная Россия. Даже француз с которым мы в прошлом году шли париться в баню после двадцати километров проливного дождя был со мной согласен. Может и была когда-то эта заграница, да вся растворилась, как сахар в минном замке. Теперь по всей земле, куда не пойди — кругом одна сплошная Россия. А заграница — это все сказки для детей младшего школьного возраста, которые по телевизору крутят, что-бы жить веселее было. Это я вам точно говорю. Вот вы ее видели, эту заграницу? Не видели, поэтому не пиздите тут. А я видел. Лет десять назад, когда два часа по территории Белоруссии ехал. Все эти истории про иностранные государства — тотальное наебалово. Тотальное! Настолько тотальное, что вам даже загранпаспорт могут выдать, по которому вы, впрочем, все-равно никуда дальше России не уедете, потому как кроме этой самой России в мире больше ничего не осталось.
Я даже больше скажу. Вокруг не просто Россия, вокруг одна сплошная Воркута.
Знаете что такое Воркута? Это как Шахты, только зима длиться в пять раз дольше. Почти круглый год. Настолько долго длиться зима, что уже никто там и не помнит в какое время лето наступает. А может оно и не наступает вовсе, а вся эта ивовая зелень не более чем сон замерзающего путешественника.
Приезжаешь в Воркуту и едва сойдя с поезда понимаешь: нефти нет. Совсем. И не было. И не будет никогда. Потому что нефть в России — это такое-же наебалово, как заграница. Даже термин придумали: «нефтяное проклятие». За долбоебов нас тут держат. Если мы выкачиваем нефть, продаем ее иностранным государствам и на эти бабосы живем, какое-же это проклятие? Это же дар небес! Но беда в том, что никаких иностранных государств не существует — вокруг одна сплошная Россия, а потому и продавать ее некому. «А как же трубопроводы? Они же куда-то ведут?» — спросите вы. А вы хоть раз окончание трубопровода видели? Нет. А все потому, что они зациклены в единый круговорот, по которому нефть движется без всякого выхода, изливаясь только в местах повреждения нефтепровода.
— Ну ты думай, когда пули-то отливаешь! А как же добыча? А кусты? Ты же сам их видел!
Добыча есть. И кусты я своими глазами видел. Но ведь еще Михайло Ломоносов говорил, что если из какой-то дырки в трубопроводе нефть вытекла, то для поддержания давления в другую дырку нефть должна затечь. Уж с Ломоносовым-то вы спорить, надеюсь, не будете, он в те времена жил, когда заграница еще не совсем закончилась.
Вот и выходит, что добыча нефти существует только для того, что-бы покрыть утечки нефтепроводов. Это капля в море — ибо все что можно было выкачать уже давно выкачали и в мировой трубопровод залили. Сейчас так, мелочь по карманам тырим.
— А нахуя это нужно?
— А что-бы вы с утра до вечера были заняты и глупых вопросов не задавали. Вы только заикнетесь: хули кругом пиздец-то такой?
И сразу ответ: саудиты снижают наши продажи нефти европейским государствам. Отмазка хуевая, но работает. Никто же не знает, что никаких саудитов нет, и европейских государств нет, и вообще нефть по кругу циркулирует.
Главная гостиница в Воркуте называется Воркута. Зашел помню в воркутинскую Воркуту и охуел. Все стены из красного дерева (или чего-то похожего), двери стеклянные, кадки с пальмами стоят — все как в сказках про заграницу. За стойкой девицы в белых рубашках, над их головами круглые белые часы со временем в разных городах. Знаете, в фильмах такие показывают: Нью-Йорк, Лондон, Берлин, Воркута, Токио. «Воркуты» в фильмах обычно нет, но здесь была. Ну пиздец, думаю. Вот оно место, где Россия закончилась! Пригляделся — а, нет! Вот она, родимая! На формате А5 распечатана мелким шрифтом таблица с заголовком: «График подачи горячей воды».
У лифта другое объявление: «Осторожно! Кнопка вызова лифта бьет электрическим током!».
Захожу в номер, смотрю — унитаз с пробитым бачком и пульт от телевизора скотчем замотан, что-бы батарейки не выпадали. Ну слава тебе, Господи, думаю. Не кончилась еще Россия. Похуй даже, что горячая вода напрочь отсутствовала хоть по графику, хоть вне графика. Зато вид из окна какой!
Плюньте в рожу тому, который вам скажет, что Воркута плохой город. Если человек так говорит, значит либо он пидарас лишенный чувства прекрасного, либо просто не застал тот день когда снег уже растаял, а морозы еще не наступили. В ясную погоду серая и угрюмая Воркута преображается
Да, сейчас явно не лучшие времена. Местами встречаются робкие попытки создания красоты
Но рядом с размахом обустройства жизни социалистического человека они и близко не стоят. Когда-то в Воркуте были газоны и клумбы. Условные, конечно, газоны и условные клумбы, но делайте скидку на заполярье. Сейчас вместо них заросли травы.
Точно такие же острова одуванчиков, подорожника, мятлика и перемешанной с мусором земли можно встретить в любом другом городе России. Я не знаю, какое из чувств охватывает меня сильнее при взгляде на эту планировку: восхищение или ужас. Клумбы! Клумбы, блядь в тундре! И в нескольких минутах от них абсолютно оскотинившиеся люди на улице, состоящей из пустых домов с выбитыми стеклами. И разве не прав Брюс Стерлинг, утверждавший, что с крысой можно сделать почти все?
Тундра рядом, всего в паре минут ходьбы от гостиничных кадушек с пальмами. Возле города тундра, конечно условная, но не доебывайтесь ко мне со своей физико-геграфической полемикой.
Если вы претесь по простору словно шаман по бубну, вам непременно стоит побывать в Воркуте. Здесь этого простора хоть жопой жри.
Широченные улицы ничем не перегорожены. Ни заборов, ни ларьков, ни рекламных штендеров, ни людей.
Пустынность улиц не оставляет ни единого шанса избавиться от ощущения кафкианского сюрреализма. Чем дальше идешь, тем яснее понимаешь, что у тебя галлюцинации. Или это все учебный муляж, по которому в испытательных целях сейчас ебанут атомной бомбой.
Из некоторых районов людей телепортировали со всем их говном.
Ни людей, ни рекламы, ни мусора, ни деревьев. С деревьями особенно тяжело, все-таки город на шестьдесят седьмой параллели расположен. Даже далекому от ботаники человеку бросается в глаза скудность ассортимента местных озеленителей. За исключением шерстистопобеговой ивы (которая Salix dasyclados, я в душе не ебу во что ее сейчас переименовали) во всем городе больше нихуя нет. Зато ивовые заросли часто высотой метров под десять и возрастом чуть-ли не старше самой Воркуты.
Выпив в пригостиничном кафе три литра темного пива под пиццу с колбасой, я трезво рассудил, что не может вся древесная растительность города, пусть и заполярного состоять только из одного вида ивы. Наверняка что-то еще есть! И точно, стоило мне отойти пописать, как я тут же нашел иву черную и еще пару видов сомнительной таксономии.
На Московской улице возле дома 27 растут три лиственницы,
а парк по улице Комсомольской — настоящий рефугиум биоразнообразия: здесь и лиственницы, и березы, и ивы и рябин сибирских две штуки возле памятника первопроходцам.
Даже что-то похожее на лиственичник есть.
Перед зданием шахтерского дворца культуры растут искусственные деревья
за которыми, впрочем, ухаживают тщательнее чем за настоящими. Лиственницы ведь сами растут, а эти хуевины за деньги куплены.
Даже в городском парке ничего кроме ив нет. Зато есть озеро, мост и огромная спутниковая тарелка.
Людей нет. Воркута — это рай для интровертов.
Половина городской архитектуры хранит историю первых пятилеток, подневольных шахтеров и надежд на возгорание мирового революционного пожара.
Прямо как у Астрахана: «Время остановилось, перемешались эпохи». Неожиданно в Советский Союз въехала Волга из поздних девяностых.
Тот же горный колледж из Википедийной статьи:
Коммунистическая партия из Воркуты ушла, но капитализм эти суровые края на хую вертел. Все осталось точно так же как и тридцать лет назад, только кусты подросли.
Полная отрешенность от внешнего мира. Да и нет никакого внешнего мира. Есть только Воркута, за которой до самого края Земли расстилается бесконечная тундра. Ибо Земля есть не более чем расстеленная комяжская малица в центре которой кафе «Дежа вю» с шахтерами, чей уголь согревает хоодными зимами сотрудников насосных станций, перекачивающих по всемирному циклическому трубопроводу нефть.
Вторая половина городской архитектуры хранит историю застоя и глазного остекленения.
Помятуя о том, что бытие определяет сознание, местные архитекторы стремились привнести в жизнь воркутян больше цвета. Кто же знал тогда, что дырявая посудина советского государства потонет так быстро. Теперь былая красота напоминает банкетный зал лежащего на глубине океанского лайнера.
Давайте, расскажите мне ваши сказки про то, что где-то есть некая Голландия или Испания. Если от них что-то и осталось, то явно все давно выцвело и заросло ивовыми кустами.
Никакого времени нет. Время выдумали московские гомики из телевизора, что-бы рекламу продавать. Есть только застывшая вечность по трубам которой пульсирует согретая углем нефть.
Вокруг школы пустынно. Ни школьников, ни учителей, никого нет. К горлу опять подкатывает комок тягучего кафкианского ужаса. Надо срочно чего-нибудь ебнуть и бежать отсюда куда-нибудь в оживленные кварталы.
Говорят, в Воркуте до сих пор живет маньяк, который пытается найти хоть какую-нибудь жертву.
По дороге на вокзал в маршрутке по радио ведущие вместе с приглашенным врачом обсуждали проблемы венерологии. Вокзал в Воркуте находится хуй знает где, благодаря чему я теперь всегда могу поддержать разговор о гонорее, микроплазмозе и мягком шанкре.
В вокзальной очереди я стоял перед пьяными сменившимися с вахты шахтерами. Один из них долго спорил с коллегами о качестве вологодских блядей, утверждая, что «ихняя жопа как клеть, а пизда как старая канагонка». Боже, как же я давно не слышал слово «канагонка»!
Мой поезд отправлялся через сутки, а мне еще предстояло обследовать территорию от бульвара пищевиков до центра национальных культур по улице Яновского. Если я правильно понимаю язык аллегорий, то национальная культура Коми отправлена вместе со своим центром в самую жопу. При том, что географически это практически центр города.
Каждый раз, когда шахтинская администрация устраивает фурор из облепленного сортирной плиткой городского фонтана я хочу ткнуть их лицами в фотографию города-побратима. Напротив воркутинского дворца культуры шахтеров фонтан не отключается даже после наступления первых ночных заморозков.
Из Воркуты я уезжал в старом купейном вагоне с тремя престарелыми комяжками в национальных костюмах. Мне предстояло посетить десяток западносибирских городов разного масштаба, поэтому я завалился на верхнюю полку и заснул под смесь стука колес и бабского кудахтанья на языке коми. Снилась мне несущаяся в темном космосе планета с угольными шахтами на полюсах и замкнутой системой нефтеобращения. На этой планете было всякое, но в какую точку не посмотри, повсюду оказывалась одна и та же Россия.
